Калиниченко: Я Рамосу руки не подавал, проходил, как мимо стенки
10217
Выдержки из очень большого интервью экс-игрока Днепра.
Максим Калиниченко, не уверен, что продолжит футбольную карьеру. Ему 35, и клуба пока нет. Кто-то тосковал бы — но это не про Максима:
— У меня сейчас полная гармония с собой. Скоро начнется другая жизнь, еще интереснее!
— Значит, карьера закончена?
— Наверное. Всякое может быть, но у меня никаких иллюзий. Рядом с домом поиграть не откажусь. Куда-нибудь в Азербайджан или Казахстан срываться нет смысла. Накатался!
— Для кого-то уход из футбола — драма.
— Я легко отношусь. Вот если б три года назад пришлось закончить — другой разговор. А в Таврии намытарился. В командах такого же уровня мучиться не хочу.
— Таврия расплатилась?
— Нет. Был клуб украинским, стал российским. С кого спрашивать? По каким законам? В российском КДК услышу: К украинским долгам отношения не имеем. Тупик.
— Много должны?
— Зарплату за семь месяцев.
— На тренера собираетесь учиться?
— В Киеве. В российскую ВШТ с украинским паспортом не берут.
— Вам же еще Шавло в Спартаке предлагал оформить российский паспорт.
— Не он один! Я не оголтелый патриот, но страну свою люблю. Не стыжусь говорить, что я украинец. За сборную хотелось играть.
— Алиев, Дикань находили лазейки.
— Варианты были. Просто не рискнул. С детства мои обманы ни к чему хорошему не приводили. Был уверен: если начну крутить с гражданствами, мне же и аукнется. Да так, что мало не покажется.
— Самый забавный случай аукнувшегося обмана?
— Из школьной библиотеки решил книжку свистнуть. Заныкал под свитер — она у двери с грохотом выпала. Так стыдно мне не было никогда!
— Галицкий сказал, что лишь одна книга вызвала у него желание перечитать ее — биография Стива Джобса. Что перечитываете вы?
— Мастера и Маргариту. Раз в пять лет — и всегда открываю что-то новое. Светлая книга, несет успокоение. Как завершается в жизни очередной этап, рука тянется к Булгакову. Но сейчас переключился на статьи о политике. В твиттере, фейсбуке день с этих выкладок начинается, ими же заканчивается. Плюс телевизор.
— Многие сегодня от телевизора отказываются.
— Я смотрю. Потому что у мамы включен постоянно. Наши мамы — главная сила для любой пропаганды. Что видят, в то и верят.
— Вы же знакомы с Коломойским?
— Мой работодатель в Днепре. Беседовал с ним раза три. Неужели вам это интересно? Вокруг столько ненависти! Мне это доставляет физическую боль, даже думать не хочу!
— Через блокпосты с весны ездить было страшно?
— Поначалу — очень. Самолетам запретили летать, Таврия на матчи добиралась автобусом. К Крыму стянули украинские войска, прилично окопались. На каждом блокпосту БТРы, огроменные пулеметы. Бесконечный досмотр. Опасались, что границу вот-вот закроют. Но со временем привыкли.
— Вы же не только России-2 помогаете комментариями?
— Да, в Киеве эксперт в футбольной передаче. Езжу пару раз в месяц к важным матчам. Мне в радость. Дорогу оплачивают, друзей в городе много.
— На похоронах Гусина, Баля были?
— Нет. Для меня это слишком тяжело. Валика Белькевича лично не знал. А вот с Гусиным играли в сборной, Михалыч (Баль. — Прим. СЭ) был там ассистентом Блохина. Эпоха уходит на глазах.
— Каким Гусин вспоминается?
— Вечно на скорости, около гоночных машин. Свою субару перелопатил так, что родным остался один кузов. Жена у него модельер, одет Андрей всегда был не как все, с вызовом. Абсолютно раскованный.
— Гаджиев рассказывал, как опаздывал в аэропорт. За рулем был Гусин — и мчался со скоростью 300.
— Для Андрея это нормально. Я с ним ездил на мерседесе s -класса. Гнали по городу за 200. От страха я вцепился в ручку двери и не чувствовал собственных пальцев. Он смеялся.
— Ваш рекорд за рулем?
— Часто мотался между Харьковом и Днепропетровском. Новая трасса, без камер. Гаишники есть, но не такие, как в Москве.
— Бескорыстнее?
— Добрее. Я поставил ограничитель на 215, он срабатывал. Но это же не по центру Киева! А Гусин с некоторых пор пристрастился к мотоциклу. Хотя трек, на котором погиб, не предназначен для мотогонок, он автомобильный. Андрей потерял управление, ушел головой в отбойник — а на мотоциклетных треках отбойников нет. Если человек падает — улетает в сетки, не в бетон.
…
—Помню еще выезд! Со сборной на Фареры — незабываемо! Прилетели в Копенгаген, чартер остался там. До островов добирались местными авиалиниями. Работают специально обученные пилоты. Крошечный самолетик. Резко, словно штурмовик, заходит на посадку между двух скал. Полное ощущение, что он падает. Люди после такого получали аэрофобию.
— Кому особенно дало по нервам?
— Лехе Белику. А Серега Назаренко и прежде полеты с трудом переносил. В том рейсе сидел рядом — видел, как он держался за поручень. Я думал, кресло вырвет. Да и я-то обделался. Когда с трапа спустились, все вытащили сигареты. Затянулись даже некурящие. Но был бонус. Такой красной рыбы, как на Фарерах, не пробовал никогда. Казалось, пять минут назад поймали и пожарили.
— У Белика могла появиться еще одна фобия. Когда после перехода из Шахтера в Днепр свои же фанаты закидали яблоками.
— Все на моих глазах. Болельщики Днепра орали: Крот шахтерский! Белый ответил, естественно. Полетели яблоки. Самое интересное, это был кубковый матч, в котором Леха забил два.
— С легендарным Рыкуном доводилось пить?
— Нет. Это, кстати, футболист уникальный. Загубил талант. Здоровый лось, голова светлейшая. Держал бы себя в руках — был бы уровень Кака! Даже самый неудобный пас Рык обрабатывал так, что мяч прилипал к ноге. Вторым касанием кому-то выдавал конфету. Если Рык бежал — догнать никто не мог.
— Что ж не частил с этим?
— Ленился. Говорил: Я не для этого создан. Всегда был лишний вес.
— И в сборной Украины?
— Конечно. Как за неделю пузо уберет? Понятие пресс для Рыка не существовало. Но играть не мешало.
— Был эпизод в сборной — он отдал Шевченко пару изумительных передач. Тот поразился: почему человек редко играет за сборную? Ответили: Выпивает. Шевченко отреагировал: За такие передачи я ему лично готов наливать…
— Это было в Стамбуле, мы 3:0 выиграли. Рык с центра поля побежал — всех турок на спине дотащил до ворот. Выкатил Шеве на пустые. Тот потом сказал: На сегодняшний день Рыкун — лучший футболист мира.
— Почему проехал мимо ЧМ-2006?
— В каком-то матче Блохин его собрался выпустить на последней минуте. Рык ответил: Олег Владимирович, я на 90-х не выхожу…
— Он отдавал себе отчет, как обидчив Олег Владимирович?
— Рыкуну по барабану. Флегмат невероятный. Вот свалился на него этот дар играть в футбол — он им пользовался. Процентов на тридцать.
— Шевченко в сборной держался отстраненно? Холодная звезда?
— Да. В последнее время с Тимохой общался, Вороной. До этого — приедет на базу со старшими, с ними же уедет.
— Правда, что Шевченко мог Блохину сказать при всех в раздевалке: А ты, Блоха, помолчи!
— Впервые слышу. На моей памяти субординацию Шева нарушил однажды. На ЧМ-2006 его надолго прихватили в квадрате. Блохин стоял рядом, подначивал. Шева закипел, отнял мяч и со всей силы запулил в него.
— Попал?
— Нет, Блохин увернулся. Оба высказали все, что думают друг о друге. Но быстро помирились. У Блохина было четыре кита, которым доверял безгранично и прощал все — Шева, Ворона, Тимоха, Шовковский.
— Когда-нибудь пересматривали серию пенальти со Швейцарией?
— Нет. Я все помню. Как же меня колотило! Гусев забил решающий пенальти, мы кинулись обнимать его и Шовковского. Саня на поле расплакался… Потом в раздевалке ребята наперебой подсчитывали премиальные.
— Блохин не скрывал, что за выход в четвертьфинал команде положено 8 миллионов долларов.
— О бонусах объявили заранее. Сетку расписали до финала. Сначала это были виртуальные цифры. Но вышли из группы, победили Швейцарию. И поняли: все реально.
— Это рекордная премия в карьере?
— Конечно. Легенды ходят о премиальных в Зените, Шахтере, киевском Динамо, но в моих командах было скромнее. На Украине больше всего платили в Металлисте, когда вместо Ярославского владельцем клуба стал Курченко.
— Сколько?
— Да на одних премиальных за полгода игроки зарабатывали 500 — 600 тысяч долларов! Лидерам в два-три раза подняли зарплаты, хотя и были они немаленькие. Футболистов засыпали деньгами. Сегодня это безумие закончилось. Состав у Металлиста почти не изменился, но без мощных финансовых рычагов количество побед резко сократилось.
— Если б вели конспекты — что из работы с Хуанде Рамосом отметили бы для себя?
— Сам бы писать не стал, но из интернета его идеи скачал бы. Этот тренер мне очень понравился.
— Странно. Кто-то цитировал вас — мол, Рамос тренер слабый.
— Никогда такого не говорил. Как к тренеру — вопросов нет. По-человечески с ним не сошелся. После отпуска три дня в Днепропетровске занимались физкультурой. Завтра улетать на сбор — Рамос подзывает четверых: Вы остаетесь.
Ну скажи заранее руководству — пусть обзвонят игроков: Ребята, не приезжайте, ищите клубы. А нас ставят под расстрел. Середина января, и тут мы — четыре тополя на Плющихе. Контракт с Днепром у меня до лета. Куда дергаться на полгода?
Любви к футболу во мне в тот момент не было. Победила рациональность. Досидел в дубле.
— С Рамосом встречались?
— Да. Руки ему не подавал. Проходил, как мимо стенки. Если меняю отношение к человеку, мне трудно снова к нему повернуться лицом. Может, надо было на себя злиться, а не на него… Но я не понимаю, почему Рамос так поступил! Во всем нашем футболе проблема — не умеют расставаться с людьми. Сколько случаев, когда игрок приезжает на базу и узнает от вахтерши: Тебя из комнаты выселили.
— Кто на Украине заставлял игроков тренироваться в бронежилетах?
— Кварцяный в Луцке. Ващук карьеру не хотел заканчивать, цеплялся. Приехал в Волынь на сборы — и вот зацепился. За бронежилет… Весит он около 10 кг. А у Кварца в нем кроссы бегали, в футбол играли. Укрепляли физику.
— Кварцяный же еще и орет.
— Да у меня в голове не укладывается, как он общается с людьми! Крик, мат-перемат. Видел его спичи в интернете. И вживую — когда с Волынью играли. В перерыве или после матча так в своей раздевалке бушевал, что до нашей долетало. В межсезонье был звонок из Волыни, но я ответил, что с Виталием Владимировичем не сработаемся. Ментально не мой типаж. Продержался бы у него неделю.
— Самая необычная тренерская выдумка, с которой сталкивались?
— Двойной тест Купера. В Газовике-Газпроме, ездил туда еще до Спартака. Фамилию тренера не помню. Кучеревского в Днепре я не застал, но для него двойной Купер на сборах был в порядке вещей.
…
— Бразилец Алсидес из Днепра?
— Этот — вообще красавец! Его поглотила гламурная жизнь Днепропетровска. Ночные клубы, девочки, дорогие машины. Поймал такой кураж, что уже не до футбола. Контракт был на четыре года — и досидел до конца, покуривая бамбук.
— Почему же не выгоняли?
— Я слышал, Главный сказал: Алсидеса не трогайте.
— Главный — это Коломойский?
— Да. Бразилец ни в чем себе не отказывал. Платили немало, но развернулся так, что этих денег в Днепропетровске парню не хватало. К тому же нашлись товарищи, которые ему в этом активно помогали.
— Как?
— Город маленький, а тут такой сладкий появился. Ему нарисовали проблему. По звонку приехали люди. Приятели тех, кто все организовал. Потолкались, покричали друг на друга — для него же. Сказали, вопрос улажен. Алсидес отслюнявил деньги, которые они между собой спокойно поделили за углом. Обычный развод.
— Алсидес ничего и не понял?
— Когда понял, было поздно. Его посадили на крючок. Та же самая криминальная контора подошла: У тебя здесь проблемы. Найми охрану. Мы готовы тебя защищать — только плати. Даже на тренировки с тело-хранителями приезжал. Хотя никому этот Алсидес нужен не был.
