Русол: Я себя вижу только в одном клубе, в Днепре
5818
Не люблю, когда перед интервью ставят условия, но на его просьбу — ничего не спрашивать о нынешней ситуации в Днепре — отреагировал с пониманием. Для легенды днипровского клуба, автора первого забитого мяча сборной Украины на чемпионате мира, проблемы родной команды — не пустой звук. По всему видно, что он их пропускает в буквальном смысле через себя. Так что в беседе с Андреем Русолом мы просто вспоминали сборную — и сразу поднимали себе настроение.
— Андрей, в недавнем интервью нашему сайту капитан Днепра Руслан Ротань сказал, что нынешнему поколению игроков команды не хватает еврокубковых матчей. Признайся, в свое время тебе они помогли выйти на новый уровень в карьере?
— Безусловно. В сезоне-2003/2004 мы хорошо выступали в Кубке УЕФА. Прошли немецкий Гамбург, загребское Динамо и могли пройти французский Марсель, но немного не повезло. Для многих из нас это были новые эмоции, новый уровень и новый опыт.
— После этого ты и дебютировал в сборной Украины. Хорошо помнишь свой первый поединок?
— Я думаю, что такие моменты помнит любой футболист. Мы играли с Македонией на выезде. Был сложный матч, но для меня он стал очень памятным. Все-таки это был вообще мой премьерный поединок в футболке сборной страны. Я же пропустил юношеские и молодежную команды — попал сразу в национальную. Помню, переживал очень сильно. Но тренеры и партнеры меня поддержали.
— С кем ты тогда в центре обороны играл?
— С Вячеславом Чечером. Это было начало строительства новой сборной, в которой в тот момент появилось много новых имен. Ротация тогда была очень серьезная.
— Помнишь первый разговор с Олегом Блохиным?
— Признаюсь, свой первый вызов в национальную команду я как-то всерьез и не воспринял. Не думал, что останусь там надолго. Но после первой же беседы с главным тренером понял, что на меня рассчитывают. Блохин так и сказал: «Не переживай, не бойся допускать ошибки. Мы в тебя верим и видим тебя в основном составе». После этого я понял, что на самом деле все очень серьезно, и надо настроиться на соответствующий лад и соответствующую работу.
Думаю, именно эта беседа и стала тем самым переломным моментом, который помог мне быстро освоиться в сборной. Доверие наставника для каждого футболиста — на первом месте. Плюс в то время в национальную команду постоянно вызывали не меньше пяти игроков Днепра, для меня это тоже было важно.
— Вы держались как-то отдельно от других ребят?
— Нет, такого никогда не было. Сплоченный на поле и дружный в быту коллектив вообще, считаю, стал залогом успеха той сборной.
— Ты сказал о доверии, но в спаррингах вы выглядели, мягко говоря, не совсем убедительно. В шести матчах — ноль побед и два забитых мяча…
— В тот момент меня, и не только меня, поражала непоколебимость главного тренера. В каждом слове, в каждом поступке Олег Блохин излучал уверенность в своих силах, вселяя ее и в команду. Смотришь на тренера, ловишь его эмоции — и понимаешь, что ты на правильном пути. При этом каждый из нас помнил, какую задачу озвучил наставник, когда его только назначили. В общем, все мы целиком и полностью прониклись идеей сыграть на чемпионате мира. Хотя понимали, что выйти из группы с первого места будет сложно.
— Из всех спаррингов больше всего в памяти отложился поединок во Франции?
— Не только. Для меня каждый матч за сборную был важен. Я не делил соперников по их уровню или силе. Да, были знаковые игры, но каждый поединок за национальную команду — это было событие. Каждая игра была новым опытом, добавляла уверенности.
— Но Зинедина Зидана тогда, в Сен-Дени, точно запомнил, правда?
— Безусловно, ведь он забил победный мяч в самом конце матча. Но мне чаще приходилось играть с Тьерри Анри. У французов было достаточно звезд.
— Кто поменялся футболкой с Зиданом?
— Не помню. Меня это никогда не интересовало.
— Вообще не собирал майки?
— Нет.
— Андрей, весь отборочный турнир чемпионата мира, все 12 поединков, и сборная, и ты провели на одном дыхании. С кем тебе было комфортнее всего играть в центре обороны?
— Я не хочу выделять кого-то одного, мне повезло со всеми партнерами. В тот момент мы действовали с либеро, и эта функция возлагалась как раз на меня. Но без опытных и квалифицированных стопперов, которые играли чаще всего персонально с нападающими, мне было бы очень сложно. Самое интересное, что игрок моего амплуа должен был все время подсказывать, где-то даже покрикивать на партнеров, но у нас все было наоборот. Старшие ребята, такие, как Сергей Федоров, Владимир Езерский, Андрей Гусин, подсказывали и очень помогали мне.
— Получается, ты был между двух огней, так сказать. Перед тобой располагались опытные исполнители, а за тобой — настоящая глыба…
— Да, это так. Наш вратарь Александр Шовковский тоже сыграл важную роль в моем становлении в сборной. Он умело руководил обороной, всегда вовремя делал подсказки, предвосхищал многие опасные моменты у наших ворот. В отборочном турнире мы пропустили очень мало голов.
— Ключевой матч отбора вы провели в Греции. Ты согласен?
— Конечно. Мне тогда запомнилась одна история. Мы играли в паре с Сергеем Федоровым, и перед поединком он позвал меня и сказал, что нужно стараться действовать плотнее, компактнее, выжимать соперника к середине поля. Говорит: «Буду тебе все время подсказывать, следи за мной». Вот так мы, по сути, впервые сыграли в линию.
— Выходит, вы нарушили тренерскую установку?
— Нет (улыбается). Задачу играть плотно перед нами ставил тренерский штаб, нельзя было давать грекам пространство. Два мяча они нам, кстати, забили из положения «вне игры». Так что наша тактика сработала. Не делали бы так, как говорил Федоров, — были бы чистые голы.
— Бывший защитник, а ныне один из тренеров Динамо — мастер персональной опеки?
— Сильный игрок. В единоборствах он никому не уступал. Рядом с ним на поле всегда было спокойно…
— Андрей, подготовку к финальной части мирового первенства помнишь в деталях?
— В общем-то да. Мы провели хорошую работу. Думаю, тренерская программа сработала на все сто процентов. Сначала съездили в Турцию с семьями, потом готовились в Швейцарии. Сыграли хорошие спарринги — в том числе с итальянцами. Самое главное, что команда подошла к турниру как команда. Сплоченность коллектива и сила духа были на высоком уровне.
— Что случилось в матче с Испанией?
— Думаю, нам просто не хватило опыта. Уверен, что играй мы с испанцами в Германии на неделю позже, после нескольких поединков, такого провала бы не произошло. Не стоит забывать, какие у них были тогда футболисты. На том мундиале Испания закладывала фундамент будущих побед, у нее создавалась команда, которая потом выигрывала чемпионаты мира и Европы.
— Разбор полетов после матча был серьезный?
— Перед следующей встречей, с Саудовской Аравией, были тяжелые дни. Я не могу сказать, что состоялся прямо-таки разбор, как ты говоришь, с полетами, но выводы мы сделали правильные. В той сборной анализ игры был поставлен на очень высоком уровне.
— Второй поединок лично для тебя стартовал — лучше не придумаешь. Приятно было войти в историю в качестве автора самого первого гола сборной Украины на таком турнире?
— Да я до сих пор, наверное, не до конца это осознаю, а в тот момент тем более ничего не понимал. Мы проводили важную игру, поэтому мне было не до исторических фактов. Забил, быстро порадовались — и назад, в оборону, защищать ворота. Конечно, быстрый гол всегда помогает. Помог и тогда — ребята провели яркий и результативный матч.
— Гол помнишь в деталях?
— Подача была очень хорошая, но само взятие ворот — элемент случайности.
— Погоди, я с тобой не согласен. Вы же столько стандартов тогда забивали!
— Конечно, мы наигрывали многие комбинации, серьезно готовились к угловым и штрафным. Но именно во встрече с Саудовской Аравией все получилось как-то спонтанно…
— Стандартные положения — заслуга Семена Альтмана?
— Думаю, да. У нас были специальные занятия — и практические, и теоретические. В сборной хватало исполнителей, которые могли выполнить хорошую передачу. Нашей задачей было бежать в нужные точки. Не приходить туда, а именно вбегать, врываться, играть на опережение.
— За национальную команду ты забил три мяча. Все три — в официальных матчах. Все три — победные…
— Вообще-то я себя забивным защитником не считаю. В клубе редко поражал ворота соперников.
— Видео исторического гола, небось, хранится у тебя на рабочем столе компьютера?
— Нет. Признаюсь, я его даже не сохранял нигде. Спокойно отношусь к таким моментам. Та же история, что и с футболками.
— Неужели никаких футбольных фишек не коллекционируешь?
— Никаких. Магнитики из-за границы тоже не привозил (улыбается).
— Андрей, в отборочном турнире ты провел все 12 матчей без замен, ни разу не нарвавшись на дисквалификацию. В Германии же получил две карточки в трех поединках. Помнишь, за что?
— Начну с того, что чемпионат мира — это совсем другой уровень. Может, поэтому так и вышло, не знаю… Первый горчичник мне предъявили в игре с Испанией. Я его хорошо запомнил, поскольку привез штрафной, с которого нам потом забили. Второе предупреждение получил во встрече с Тунисом, но не помню, за что именно. Там напряжение было такое — тяжело передать словами. На кону стоял выход из группы.
— Жалеешь, что пропустил исторический матч со Швейцарией?
— Так сложилось. Да и чего жалеть — команда одержала победу. Это был грандиозный успех!
— Ты смотрел игру на скамейке?
— Да, тогда там разрешалось находиться всем, кто был заявлен на турнир — не только на отдельный поединок.
— Куда ты рванул, когда был забит решающий пенальти, — к Олегу Гусеву или к Александру Шовковскому?
— Не помню. Все побежали — и я побежал (улыбается). Мы были счастливы, эмоции били ключом. Бежал так, что все из карманов выпало. Телефон, кошелек, ключ от номера…
— Нашел потом?
— Да. Долго ходил по полю, собирал (улыбается).
— В матче с Италией тебе снова не повезло — поле ты покинул еще в первом тайме по причине травмы. Что там произошло?
— Мне наступили на ногу. Немного поиграл, пытаясь терпеть, но потом понял, что не нужно подводить команду. Не смог бы я на максимуме действовать — боль была очень сильная. Даже по мячу не мог бить.
— Думаю, это Лука Тони сделал. Правильно?
— Я не буду утверждать, но подозреваю, что он. Все-таки габариты у него были приличные. Этот нападающий был в составе Скуадры Адзурры самый тяжелый.
— Два года все твердили, что Олегу Блохину везет, но в поединке с итальянцами удача от вас отвернулась. Согласен?
— Знаешь, везение — это такая абстрактная величина, которую сложно оценивать. Я не сторонник оправдывать этим поражения или возлагать на это надежды. Так что если нам где-то и повезло, значит, мы заслужили. Везет всегда сильнейшим…
В матче с Италией наша сборная действительно могла забить не один мяч, но не сложилось. В конце концов, мы проиграли будущим чемпионам мира. Очень сильной команде.
— Следующий отборочный цикл вы, в общем-то, провалили — не попали даже в плей-офф. Чего не хватило?
— У нас была очень сложная группа — Италия, Франция… Тяжело было опередить этих соперников на длинной дистанции. К тому же после такого большого форума, на который мы попали впервые, возможно, где-то не хватило эмоций. Я не согласен, что это был провал, но задачу мы, конечно, не выполнили.
— Первую игру за сборную ты хорошо запомнил. А последнюю?
— Кажется, это был поединок против Норвегии, хотя этот матч стал для меня, сам понимаешь, не таким памятным, как дебютная встреча.
— За национальную команду ты провел 49 поединков. Хотелось сыграть юбилейный матч?
— Нет, я к таким вещам спокойно отношусь. Я не сторонник того, чтобы для какой-то красивой даты или красивой цифры искусственно выходить на поле. Все должно быть по-настоящему. Пусть будет 49, но зато все они были заслуженными. Расставание со сборной было логичным и правильным. Коль так произошло, значит, были защитники, которые начали играть сильнее.
— Тебе помешали травмы…
— Это уже другой вопрос. Я имею в виду, что окончание моей карьеры в национальной команде было справедливым. Поэтому я ни в коем случае не виню ни одного тренера за то, что меня не звали в сборную.
— Медицина не стоит на месте. Не думал о том, что в настоящее время твою травму было бы легче победить и продолжить карьеру, которую ты завершил очень рано?
— Я пытаюсь гнать от себя такого рода мысли. Не хочу возвращаться в прошлое и думать, что было бы, сделай я, предположим, операцию и зацепись, скажем, еще за сезон-другой. Случилось так, как случилось. Считаю, что решение, которое я принял, было правильным. Надо смотреть вперед и не тратить время на бесполезные размышления.
— Андрей, как тебе работается директором? На тренерскую скамейку не тянет?
— Вообще не тянет. Заканчивая карьеру игрока, я уже тогда для себя решил, что тренером не буду. Не вижу себя в этой роли.
— Почему?
— Самая главная и основная причина — это кочевой образ жизни, а я себя вижу только в одном клубе. В Днепре.
— Сколько у тебя строгих костюмов и галстуков?
— Парочка есть, но я нечасто ношу такие вещи. Не в галстуке дело.
— Знаю, что ты закончил высшую школу менеджмента в Барселоне. Много она тебе дала?
— Безусловно. В процессе перехода из роли игрока в роль функционера это дало мне большой опыт. По большому счету, я окунулся совсем в другой мир футбола.
— С кем ты там познакомился?
— В моей группе занимался известный в прошлом голландский защитник Михаэль Райцигер, а дипломы нам вручал легендарный Йохан Кройфф. Мы ему задавали столько вопросов, что задержали его на целых три часа. Получили очень много полезной информации, новые взгляды на футбол, который постоянно развивается — только успевай следить!
— Сейчас в Днепре хватает детей бывших футболистов. Твой сын тоже пошел по твоим стопам?
— Нет. Во дворе он, конечно, любит играть с мячом — как любому мальчишке, футбол ему интересен. Но серьезно заниматься этим делом его не тянет, и меня это радует. Я хочу, чтобы он сам определил свое увлечение, а не повторял мой путь только из-за того, что я был футболистом.
