Школьные учителя, наверное, самые счастливые и несчастные люди одновременно. Счастливые, потому что могут гордиться тем, что воспитали многих прекрасных людей. А несчастные, потому что многим людям, добившимся успеха, свойственно забывать свои корни, тех, кому они обязаны своим становлением. Думается, схожие чувства испытывают и детские футбольные тренеры. При этом, если о первой школьной учительнице поют песни, то тренеров вспоминают только при составлении досье футболистов, вписывая туда имя первого наставника одной строкой.

Не ради славы работают детские тренеры. И не ради денег – баснословных зарплат у работающих с подрастающим поколением не бывает. По крайней мере, в нашей стране. Это действительно труд по призванию. И, несмотря на то, что эти специалисты остаются в тени, среди них есть по-настоящему легендарные личности. К таким, без преувеличения, можно отнести Игоря Ветрогонова, воспитавшего многих лучших футболистов СССР и Украины.

…Мы сидим за столом с Игорем Леонтьевичем, который листает толстенный альбом с фотографиями своих выпускников. Между первыми его страницами вложен двойной тетрадный лист со списком всех, кто заиграл в командах мастеров. Фамилии просто рассыпаются брильянтами: Протасов, Литовченко, Еременко, Полунин, Шершун, Назаренко… Из каждого выпуска минимум двое-трое стали футболистами, что очень хороший показатель. А возраст 71 года рождения вообще уникальный – 16 состоявшихся футболистов плюс лучший игрок в истории мини-футбола! В числе первых в списке значатся Владимир Бутенко, игравший в московском Динамо вместе с Яшиным, и Анатолий Коваль – капитан волгоградского Ротора, ставший затем помощником Виктора Прокопенко. Немаловажно и то, что многие воспитанники Ветрогонова стали уже тренерами, причем небесталанными.

Яковенко плакал, а Литовченко проспал тренировку

– Многие из этого списка вас помнят?

– Звонят. Недавно у меня был день рождения – звонили даже из Лондона. Это Гена Борисенко, играл у меня еще в заводской команде. Толковый парень, окончил университет, работал референтом у председателя совета министров СССР. Я удивился, честно говоря, его звонку – лет 30 не общались. А он созванивался с ребятами, и они сказали о моем дне рождения. Сейчас у него фирма в Англии.

– И Павел Яковенко у вас занимался? – цепляемся за неожиданную фамилию в списке.

– Он был у меня меньше года. Увидел его случайно. Мы играли в финале первенства области и жили на гребной базе возле стадиона в Новомосковске. Как-то утром вышел присмотреть площадку для тренировки, смотрю – мальчишка идет по коридору с мячом. Обвел уборщицу, меня, зашел в туалет, вышел обратно – все это с мячом. Мне стало интересно: 7 утра, а пацан уже с мячом, жонглирует, бьет в стену. Пригласил его в Днепр-75, согласовал этот вопрос с Пашиным тренером Виктором Холодковским, с родителями – и Паша приехал в Днепропетровск.

Спортинтерната тогда еще было, и устроили его жить и учиться в интернат для детей из неблагополучных семей. Там же был и Витя Кузнецов, и многие другие иногородние ребята. И как-то пришел я посмотреть, как же Яковенко учится. Зашел в класс – и ужаснулся. Никакой дисциплины, карты, мат. Так, – говорю. – Забираю тебя в спецкласс в 26-ю школу. (В этой школе было два спецкласса, в одном из которых учились Протасов и Литовченко – Д.М., В.Т.) А через несколько месяцев вдруг ловит меня учительница: Вы знаете, он еще не присутствовал ни на одном уроке. Я был в шоке, тем более что на тренировки-то он всегда вовремя приходил.

Потом Паша приходил ко мне домой со старшим братом Алексеем, который тогда в Днепре играл. Плакал, просил не выгонять его. Я и сам рад его оставить – только, говорю, хоть на тройки учись, просто ходи на уроки. В общем, закончил он учебный год, потом тренировался у меня еще летние каникулы. Но все-таки пришлось его отправить обратно в Никополь – ведь он не был аттестован, остался на второй год. И уже оттуда он попал в харьковский интернат, а затем – в Динамо.

Яковенко – очень порядочный парень! Его тренеру в харьковском интернате должны были давать квартиру, но после того, как Лобановский забрал Пашу в Динамо, этот вопрос резко встал. Решили, что тренер сам отвез парня в Киев. И Яковенко, сбежав с динамовской базы, на некоторое время вернулся в Харьков, тренировался там, пока тренер квартиру не получил, а уже после этого уехал в Киев.

– Как быстро начал просматриваться тандем Литовченко – Протасов?

– С первого дня! Они все время находились рядом, вместе, в одной команде. Дружба у них была очень крепкая.

– Банально, наверное, но при всем своем таланте они бы вряд ли добились своих высот без трудолюбия?

– Разумеется. Прежде всего, они очень серьезно относились к своей работе. Литовченко вообще каждый день ездил на тренировки из Днепродзержинска: сначала трамваем, потом электричкой и снова трамваем – причем никогда не отпрашивался раньше. Сами ребята иногда мне напоминали, что его нужно отпустить, чтобы успел на электричку.

За все время Гена пропустил только одну тренировку. Однажды построил утром команду – Литовченко нет. Где он, никто из ребят не знает. Звоню родителям, а там отец сокрушается: Ой, это я виноват. Гена допоздна уроки вчера делал, просил разбудить рано, а я его пожалел и дал выспаться. Он меня очень ругал…

А один раз Литовченко приехал с письмом от Бышовца. Он тогда в динамовской школе работал и вел тот же возраст, что и я. Мне было интересно заочно с ним соревноваться. Все его хвалили за методику от сложного к простому, ведь обычно начинали с азов: правильно бег поставить, научить бить по мячу. И, видимо, тренер команды ЖЭКа, где в Днепродзержинске был Литовченко, решил написать Бышовцу. А тот уже пригласил Гену: приезжай, такие-то условия. Я, как это письмо увидел, чуть сознание не потерял: не дай Бог потерять такого парня. «Ты уже принял решение?» – спрашиваю. «Нет-нет, – отвечает Гена. – Это я вам принес просто письмо показать. Мне здесь очень нравится».

А на свадьбе его мать рассказала еще одну историю. Когда он поехал первый раз на тренировку в Днепропетровск, на обратном пути его встретили мальчишки, побили и забрали деньги. Он решил, что больше не поедет. И мать на следующий день повела его к себе на работу – показать, где он будет работать после школы. А была она машинистом завалочной машины на металлургическом комбинате имени Дзержинского. В сумасшедшем пекле подавала ковш в печь. Гена, как это увидел, четко решил идти по футбольному пути. И все сделал, чтобы стать игроком.

И Литовченко, и Протасов очень быстро все схватывали. Помню, играли как-то в Запорожье – у нас игры всегда были принципиальные. Матч, в общем-то, равный, и в первом тайме Протасов вышел один на один, но пробил мимо ворот. Не успели зайти в перерыве в раздевалку, как на него набросился один из руководителей школы, который был на игре: мол, ты такой верный гол не забил. Этого человека я тут же выгнал из раздевалки, а Олег плачет, ему обидно. Но плачет и при этом говорит: «Я забью!» Во втором тайме у него точно такой же момент – и Протасов свою ошибку не повторил. Близко вратаря не подпустил, вовремя пробил и забил.

Вообще, хорошо, что Олега удалось перевести в старшую группу – я вел 1963 год рождения, а Протасов на год моложе. Со сверстниками ему уже тогда было не интересно, а со старшими ребятами он действительно мог прогрессировать. Помню, заняли мы 6 место на турнире в Минске, и после завершения соревнований слово предоставили почетному гостю Гавриилу Дмитриевичу Качалину. И он вместо дифирамбов чемпионам только и сказал, что из всего турнира он увидел только двух по-настоящему классных ребят из Днепропетровска. Честно признаюсь, было очень приятно, ведь главное на детском уровне не результаты, а подготовка игроков.

– Создание спецклассов, в одном из которых занимались Литовченко и Протасов, надо полагать, стало в этом большим подспорьем?

– Конечно, это было большое дело. Поначалу тяжело было – приходилось уговаривать директоров школ. Нужно ведь было создать специальный график уроков, подстроить его под тренировки, чтобы воспитатель следил за тем, как дети делают домашнее задание. Потом, когда это дело набрало обороты, даже появилась конкуренция за то, чтобы создать у себя спецкласс. Ведь за это и в гороно хвалили. Директора школ начали между собой соревноваться. А в некоторых школах целая традиция уже сложилась: один возраст выпускается, тут же набирают следующий. Например, в 62-й школе, где работал Виталий Мусиенко (тренер таких футболистов, как Сергей Перхун, Александр Рыкун – Д.М., В.Т.), директор каждый год по 2-3 группы набирала.

Полунин дал письменное обязательство вырасти

– Как же у вас выпуск 1971 года рождения таким плодовитым получился?

– Получилось так, что я ушел из Днепра-75, взяв с собой несколько способных ребят: Дирявку, Полунина, других. А в интернате в группе этого возраста занимались Филимонов, Могильный, еще много талантливых ребят. И когда они объединились в команду, получилось, что помогали друг другу прогрессировать.

– Эта команда добилась огромного успеха – выиграла крупнейший всесоюзный турнир Переправа…

– Да, это было в 1988 году. Мы тогда работали в паре с Петром Кутузовым. Помню, еще перед началом финального турнира решили пойти познакомиться с главным судьей. Взяли, как положено, бутылочку коньячку, пришли – а там уже целая очередь стоит. Махнули мы рукой на это дело – будем просто играть… Сначала мы вышли победителями группы, затем выиграли в полуфинале, а в финале победили минчан.

– Из того поколения самой яркой звездочкой стал Андрей Полунин.

– Часто вспоминаю поучительный момент, связанный с ним. Когда я привел в училище уличного мальчишку Андрея Полунина, все смеялись: «Ты что?! У него рост 152 см!» Я взял с Андрея письменное обещание, что он за год вырастет на 6 см. Ему приходилось ночами спать на растяжках – для этого, поверьте, нужно иметь очень большую силу воли. Так продолжалось три года подряд, и Андрей вырос на 18(!) см.

– Как получилось, что Костя Еременко ушел в мини-футбол? Для вас это было неожиданностью?

– Да, это было неожиданно. Он мог бы играть в большой футбол, но нашел себя в мини. У него короткая голень и широкое бедро – удар получался хлесткий, без особого замаха… Москва поначалу его не хотела принимать. Но он пробил себе дорогу. Был на его прощальном вечере: приехали испанцы, итальянцы, сборная мира играла. На банкете губернаторы ему подарки вручали. Очень рад за него!

Талант, трудолюбие, Фортуна

– Кто из ваших воспитанников имел самый большой талант, но не заиграл?

– Занимались два мальчика, которые по таланту не уступали Протасову и Литовченко. Сергей Заика первым, даже раньше Олега и Гены, попал в юношескую сборную СССР. Говорят, любому человеку в жизни необходимо иметь талант, трудолюбие и благосклонность Фортуны. Так вот у него было все, кроме трудолюбия. Очень хорошая была у Заики левая нога, мог метров с 30-ти забить. Но свой талант он погубил.

А Игорь Симёшин рано начал в карты играть. К тому же не хватало ему стимулов, деньги всегда в кармане водились. Мама работала заведующей магазина; он мог зайти и взять, что хочет. Как-то заглянул я в тот магазин – а он за спиной продавца набирает полные карманы конфет, угощает ребят…

– А что случилось с ярким нападающим Александром Тегаевым, сверкнувшим в раннем возрасте в начале 90-х и пропавшим?

– Он – слишком мнительный парень. Ко всему, влюбился в одну легкоатлетку и рано начал с ней жить. У него уже голова не о футболе болела. Талантливый мальчик, имел высочайшую скорость – мог бы играть. Может, и рановато бросили его в высшую лигу. Он вышел на замену в матче с Динамо, вышел один на один и не забил… В футболе ведь тоже многое от случае зависит, от одного эпизода в матче или от того, понравился ты тренеру или нет. Очень многие талантливые и трудолюбивые ребята остались вне большого футбола, потому что от них отвернулась Фортуна.

– Тегаева ведь запомнила сама Барселона…

– Да, в 1993 году было дело. Турнир среди футболистов до 20 лет, в котором мы участвовали, на тот момент проходил уже 10 лет, был в Испании одним из лучших. Сюда приехала женщина, занимавшаяся поездками ансамблей, детских коллективов на выступления за границу, и предложила отправить в Испанию футболистов. Меня вызвал возглавлявший тогда Днепр Николай Павлов: «Готовь документы». Кстати, женщина эта открывала турнир, нанесла первый удар по мячу – видимо, уважаемый там человек.

Мы прилетели в Испанию за 10 дней до начала турнира. Сопровождавший сказал, что нас все это время будет тяжело прокормить, и чтобы выйти из ситуации предложил сыграть пару товарищеских матчей. Обе игры мы выиграли со счетом 4:1, и Барселона, с которой мы должны были проводить первый матч в рамках турнира, узнав о таких результатах, быстренько изменила календарь – в первом туре мы теперь должны были играть со сборной Марокко. Вышли играть – жара, солнце. Для них это привычно, а мы не можем дышать. Решающее слово сказал Тегаев, убежавший с центра поля один на один. Дышать нечем, а он несется! Забил – и голы посыпались один за другим. Мы выиграли 5:0. А утром во время завтрака полковник французской армии, который возглавлял марокканскую делегацию (сборная как-то подчинялась военному ведомству), подсылает ко мне лейтенанта с просьбой написать рост и вес наших футболистов. Мол, их будут спрашивать, как могли проиграть неизвестной команде из Днепропетровска 0:5, и он покажет, что игроки выше ростом и весом (смеется).

А во втором матче была уже Барселона. Они нас так прихватили, что мы весь первый тайм центр поля не могли перейти. Играли де ла Пенья, сын Круиффа, еще несколько известных игроков. Наши ребята показали очень грамотный футбол, а лучшим снова был Тегаев. В середине второго тайма он сбросил мяч Косте Бабичу, и тот забил единственный мяч – 1:0!

Выиграли мы затем и у Сарагосы, заняв 1 место в группе. А вот Валенсии в полуфинале уступили. Элементарно не хватило сил, ведь наша команда была на два года младше остальных, лишь командированные для усиления Виталий Рева и Дмитрий Михайленко были одинакового возраста с другими участниками. Получилось, что 3-4 места мы разделили со сборной СНГ, которая также принимала участие в турнире.

Назаренко хотели отчислить

– Сколько раз вы Назаренко в Днепр пытались отдать?

– Трижды. Первый раз его не взял Грозный, второй – Кобзарев. Потом я говорю генеральному директору клуба Андрею Стеценко: «Нельзя такого парня упускать». «Звони, – отвечает. – Пусть он приезжает». Звоню в Кировоград, а он уже в дубле Звезды. Говорит, что нужно договариваться с тренером. А тот уперся поначалу: мол, это наш парень, кировоградский – но удалось убедить его, чтобы отпустил Сергея. Заключили контракт, и постепенно он набирал обороты. Хорошо, что Стеценко его не упустил тогда – неизвестно, как бы Сережина судьба сложилась. Вообще, мне в Андрее Стеценко нравится, что он никогда не навязывал, кого брать. «Ты тренер, – говорит. – Значит, ты отвечаешь. Если считаешь, что игрок нужен – заключаем с ним контракт». По-моему, никому из ребят он не мешал раскрыться.

– За Назаренко, знаем, вам приходилось бороться на протяжении всего обучения?

– Еще когда он занимался в интернате, директор хотел его отчислить. Сережа маленький был, невзрачный. Началось сокращение групп, и именно на Назаренко он наехал. Но я пошел в облоно, и мы этот вопрос решили. Видел, что парень способный: техничный, светлая голова – только немного физически отставал. А сейчас ведь борьбу не проигрывает, скорость нормальная. Он может предвидеть развитие атаки противника, выбирает на поле правильное место. Светлейшая голова!

– Как интернат выживал в начале-середине 90-х?

– Тяжело было. Ребят еле-еле накормить могли. С тем же Назаренко случай был. Бежит группа, Сережа сплюнул, смотрю – кровь. Кинулся к нему, а он говорит: «Не переживайте, это нам дали кашу перловую, залитую томатной пастой». Можете представить, как они питались. В этой связи я благодарен Тигипко – он здорово помог. Когда он был председателем областной федерации футбола, на выступления во время различных заседаний отводил по минуте – чтобы не размазывали. Я же говорил минуты три. Он слушал, потом подошел и пригласил меня на прием. Предложил заключить с моей группой контракт: мы работаем на Приватбанк, а он помогает с питанием, инвентарем. Благодаря этому, мои ребята во времена, когда все голодали, могли нормально питаться. Курага была, изюм – все, чтобы здоровье подкрепить. И контракт мне удалось выполнить, игроков подготовил. Шесть человек взяли в Днепр: Шершуна, Назаренко, Матюхина, Тарасенко, Рачибу, Микулу.

– А потом вы и сами в структуре клуба оказались…

– В Днепре создали четвертую команду, которая участвовала в первенстве области, и предложили ее возглавить. Через нее прошли Ротань, Назаренко, Антонов, Кравченко, Ребенок, Карамушка, Несин. Но потом из первой лиги вылетел Днепр-2, и один состав клубной структуры пришлось расформировать. Мне предложили Днепр-2, но я там проработал лишь месяц. Так и не смог привыкнуть к специфике работы: тренируешь одних, а ставить на игры нужно тех, кто не проходит в основной состав.

– В школе Днепра вы до сих пор работаете консультантом?

– Да. Помогаю тренерам, которые этого хотят. Признаться, не у многих есть такое желание. Вот Алексей Чистяков, как губка, впитывает: все спрашивает, всем интересуется. Владимир Кныш хорошо работает. У этих молодых тренеров уже есть первые успехи – в дубле Днепра играет целый ряд их воспитанников.

– Условия для занятий детей меняются?

– Конечно! Экипировка стала лучше, поля. Клуб сделал очень хорошие поля для школы. Да и родителям ничего не нужно платить за обучение детей, что немаловажно.

Ни один из хитрецов не заиграл

– Игорь Леонтьевич, расскажите немного о себе, как вы пришли в футбол?

– Родился я 11 октября 1937 года. Впрочем, в паспорте у меня записан 1936 год рождения. В послевоенные голодные годы мне пришлось стать старше, чтобы устроиться на работу. Футбол вошел в мою жизнь в 1945 году, когда у нас во дворе была организована команда. Сейчас детей в футбольные секции приводят родители, а мы сами искали команды. Мяч гоняли сутками, не только с детворой, а и с мужиками. А попробуй мальчишка обыграй взрослого мужика-фронтовика – не то, что по ногам, по шее получишь. Тогда каждый двор, каждая улица имела свою команду. Нам посчастливилось иметь настоящий мяч. Пленные немцы, румыны, венгры реставрировали на нашей улице разрушенный дом. Один венгр очень любил футбол и частенько приходил поиграть с нами. Однажды ему с родины прислали посылку с мячом, и когда он был освобожден, прощаясь, оставил нам его в подарок. Слух о том, что команда с улицы Красной имеет настоящий мяч, быстро распространился по городу, и нас стали приглашать в разные районы. В этих уличных баталиях и рождались будущие мастера.

– Почему вы стали работать именно в детском футболе?

– В 1975 году была создана школа Днепр-75. Николай Павлович Костенко (будущий министр спорта) предложил мне попробовать себя в подготовке резерва для Днепра, а до этого я тренировал команду завода имени Карла Либкнехта, с которой неоднократно выигрывали чемпионат и Кубок области. Нарисованные перспективы меня заинтересовали, а потом я понял, что работа с детьми – мое призвание. Понимаете, детский тренер – как скульптор, а мальчишка – как глина в его руках. Главная наша задача – привить любовь к футболу, воспитать у парня характер, подтянуть слабые и развить сильные стороны юного игрока. А еще нужно иметь терпение, ведь к нам приходят учиться 7-8-летние дети, которые занимаются до 17-ти. Меня звали работать в херсонский Кристалл, минское Торпедо, Тилигул, но я – детский тренер.

Супруга Игоря Ветрогонова, Ольга Михайловна добавляет: «Настоящий тренер складывается не только из тренировок. Он борется за детей, за их здоровье. Помню, Игорь Леонтьевич вез группу в Одессу, и взял меня с собой в море искупаться. Ехали в плацкартном вагоне, и он пошел посмотреть, как ребята устроились. Ждала его полтора часа – не выдержала и пошла искать. Иду по вагону, смотрю: он сидит, а вокруг дети висят, как обезьяны, на всех полках, ручках, слушают его. Он всегда учил ребят людьми быть, как к женщине относиться, как руку подать, культуре поведения – всему учил».

– Когда и за кого вы получили звание заслуженного?

– Расскажу вам историю. После успехов Протасова и Литовченко в середине 80-х принес я документы в облспорткомитет, а женщина в наградном отделе говорит: А вы уже пятый. В итоге, Олегу и Гене пришлось даже письмо писать, подтверждать, что я их действительно тренировал, но все равно дело не двигалось. И, будучи как-то на турнире в Москве, зашел в федерацию футбола к Колоскову. Понимаете, – отвечает он на мой рассказ. – Если бы это было звание заслуженного тренера СССР, я бы сходил в наградной отдел и сам вам принес значок. А поскольку это республиканское звание, думаю, его уже кому-то вручили.

Вообще, чтобы получить звание заслуженного тренера СССР, нужно было иметь награды трех степеней за подготовку резерва для сборной СССР. У меня была третья и вторая степени, что дало звание заслуженного тренера УССР. А документы на получение награды первой степени я уже не подавал.

– Знаем, что в России детскому тренеру при заключении его воспитанником контракта с клубом положены проценты. У нас есть схожая практика?

– Лишь за игроков из последнего моего выпуска, которые попали в Днепр, получил по 3 тысячи долларов. Ранее ничего такого не было. Зато грамот имею много. И две одинаковых Медали за заслуги от ФФУ – такой вот казус получился.

– Звания дают надбавки к пенсии?

– Никаких! В других отраслях есть надбавки: заслуженному юристу, заслуженному строителю, а за заслуженного тренера ничего не положено. Люди, которые подготовили Клочкову, Кличко не получают надбавки к пенсии – это позор. Сейчас моя пенсия составляет 1 200 гривен. Как видите, наша работа не ценится.

– А в союзные времена ценилась?

– Получал до 200 рублей.

– Нынешние тренеры работают по конспектам, которые сами вели в бытность игроками либо где-то достали. А вы что использовали для составления тренировочной программы?

– Я поставил себе цель – подготовить хороших футболистов. С первого дня работы я об этом мечтал и учился, смотрел, наблюдал за тренировками приезжавших команд. Все старался впитывать. У баскетболистов подсмотрел упражнение играть на два кольца. Это очень полезно для периферического зрения. Игроки начинают видеть поле, принимают быстро решения.

Если тренер сам придумал упражнение – пусть даже потом оказалось, что оно используется у других – это показатель. Есть же тренеры, которые из машины мяч выбрасывают и смотрят, как дети играют. А потом садятся обратно в машину и уезжают. Да, зарплаты маленькие, но дети же не виноваты в том, что тренерам мало платят. На тренировку нужно приходить подготовленным, чтобы ребятам было интересно, чтобы они не мучились на поле.

Однажды Эррера вел семинар, и спросили его мнение о нашем футболе. Какой футбол? У вас же план: нужно отработать 1 200 часов в год. По 5-6 часов футболисты бегают, и на поле потом бегают, а не играют. А мы, если в воскресенье игра, на субботней тренировке делаем разминку, минут 10 играем – и все. Остальное оставляем на завтра. Чтобы они могли показать футбол.

Многие не умеют правильно составить план тренировок. Я в свое время разработал график занятий на год. По технике, по тактике, отработка различных навыков, повторение. Почему заиграли ребята, о которых сейчас все говорят? Они быстрее работают с мячом, быстрее принимают решение, лучше видят поле. Хорошую школу сразу видно. Помню, Бордо играло здесь с Днепром. У них центральные защитники были невысокие, а вверху все выигрывали, потому что точку находили нужную. Школа – это безукоризненная остановка мяча, хороший удар, передача.

– Как же ставили школу на плохих полях?

– Мы старались работать, невзирая на эти трудности. Выходили в интернате на тренировку: если стадион занят, шли за ворота на площадку. Приходилось готовить два конспекта тренировки: для поля и для площадки. Ведь если занятие будет неинтересное – ребята просто уедут домой. В Днепропетровск дети ехали, чтобы их научили чему-то, плюс они получали возможность участвовать в соревнованиях выше рангом. И, конечно, имели шанс попасть в команду.

– Многих ребят у вас воровали или пытались украсть?

– Честно говоря, не помню случая, чтобы способный парень ушел от меня. Наоборот, были случаи, когда нужно было сразу людей выгонять. Заика тот же. Поехал в сборную, и на второй день сбежал оттуда – влюбился в девочку. Я его не хотел брать, но мать уговорила. И взял на свою голову. Был как-то сбор в Орловщине, и в последний день ребята бежали кросс. Прибежали – мокрые все. Молодцы, думаю. А воспитательница потом говорит: Знаете, они ж не все добежали до села. Оказывается, Заика подговорил других пробежать метров 500, спрятаться за кустами и просто намочить волосы. Половина побежала – половина нет. И между прочим, те, что бежали, потом заиграли! Среди них и Протасов с Литовченко были. Ни один из тех, которые схитрили, не заиграл.

Были и такие, кто обвинял меня в том, что не попал в команду мастеров. Дулись, обижались. Родители приезжали права качать: почему, дескать, вы устроили того, а моего нет. Да я же только рад, если все играть будут! Но если игрок тренеру не понравился, ничего не сделаешь.

Дмитрий Москаленко, Вадим Тахтерин

Р.S. Незадолго до смерти Игорь Леонтьевич говорил, что мечтает о детском турнире, который будет проводиться и после его ухода. О времени прощания с Ветрогоновым станет известно позже.

Теги: Ветрогонов, Днепр, Литовченко, Назаренко, Протасов